Новый постмодерн – архитектура против катастроф
Новое время задает новые смыслы. Нынешний год не перестает удивлять – тема одного из главных архитектурных эвентов России – «АРХ Москвы-2022», которая откроется уже в первой декаде июня – «Устойчивость». А главным событием выставки станет экспозиция «Архитектура против катастроф». Сказать «неожиданно» – это ничего не сказать.
Вот так живешь в постиндустриальном мире, надеешься на постмодерн, в крайнем случае – на постиронию. А потом выясняется, что образ твоего будущего – с зеленой экономикой, летающими электромобилями, всеобщим благоденствием и развитием – рассыпается как зеркало, которое треснуло.
Оказывается, высокие технологии – не железный повод для процветания, скорее наоборот. Потускнела красивая картинка в которой человеческая цивилизация живет в «прекрасном хай-тек далЁко» ни о чем не заботясь. Катастрофические изменения климата, пандемии, широкомасштабные войны, глобальное политическое и экономическое соперничество – это новое бытие. И оно определяет сознание.
В этом определении отдельное слово за законодателями стиля – архитекторами и проектировщиками. Ведь здания – это не просто символы эпохи, это дух времени.
Вот почему на первое место выходит «устойчивая архитектура» – та, которая может противостоять угрозам и обеспечивать безопасность живущих. Раскрывается она в первую очередь, через превентивную и адаптивную архитектуру, которая ставит для себя «пионерскую» задачу – заранее быть всегда готовой к любым катаклизмам, начиная с эпидемий и заканчивая изменениями климата.
До и после
В свете текущих событий не так уж неправы те, кто считает, что история всего лишь – список катастроф. Моменты отражаются в фото и видео материалах, мы видим, как было до и стало после разрушительного события. Здания, которые на фотографии «до» предстают целыми, на фотографии «после» превращаются в руины. На одном снимке бурлит жизнь — на другом то же место разрушено или скрыто под толщей воды. Уничтожение лесов, загрязнение окружающей среды, постепенное исчезновение арктических льдов, растаявшая вечная мерзлота в которой тонут дома и техника – это, увы, наша реальность. В этом свете все больше выходят на первый план архитектурные проекты, созданные как реакция на катастрофу.
Постмодерн 2020-х – дикая мешанина из убежищ, созданных как в стиле хай-тек на современных технологиях, так и возводимых ремесленным допромышленным способом. Шалаши и постройки из самана соседствуют с модулями и быстровозводимыми компаундами. Особым шиком станет, видимо, смешение лоу-тек и хай-тек в одном строении: высокие технологии и простые материалы. Либо наоборот – дорогой в изготовлении, но оказавшийся под рукой материал и примитивные формы.
Хитом будущих сезонов в превентивной и адаптивной архитектуре станут автономные дома и целые поселки. Главные отличия новой урбанистики – доступ к ресурсам для выживания и (неужели?) бункеры под каждым строением и сейсмически устойчивые сваи, на которых вся эта радость будет возведена.
Адаптироваться во что бы то ни стало
– Адаптивная архитектура подразумевает проектирование конструкций и зданий, которые взаимодействуют с окружающей средой, подстраиваются под новые условия и при необходимости могут трансформироваться, – считают эксперты. – Основные фишки адаптивной архитектуры — гибкость, многофункциональность и способность обновляться.
Впервые сам термин «адаптивная архитектура» стал использовать в конце 1960-х годов американский информатик Николас Негропонте. Но идеи адаптивности возникли задолго до этого.
Так, в античных сооружениях для гладиаторских боев и иных ристалищ уже существовали трансформируемые конструкции, которые защищали от солнца и улучшали акустику. Средневековье отметилось подъёмными мостами замков.
Позже хрустальный дворец Всемирной выставки 1851 года в Лондоне сделали разборным и по окончании эвента разобрали и перенесли в другой район города. Много потрудились на этой ниве советские конструктивисты 1920-1930 годов – Татлин, Эль Лисицкий, Мельников. Работа последнего – здание газеты «Ленинградская правда» – оказала существенное влияние на современную архитектуру.
Проект Московского отделения здания газеты “Ленинградская правда”. Архитектор Константин Мельников
С развитием архитектуры происходит адаптация жилых помещений под различные нужды при помощи перегородок, трансформируемых спальных мест. Эту тенденцию мы можем наблюдать в проектах Ле Корбюзье, Геррита Ритвельда. Последний спроектировал знаменитый дом Шредер в Голландии. Это единый объем, не замкнутый сам на себе, а органично взаимодействующий с окружающим миром. Архитектор отказался от традиционных стен. Второй этаж – пространство с трансформируемыми перегородками, которые при желании можно убрать. Это яркий пример адаптивной архитектуры, в соответствии с шестнадцатью пунктами «пластичной архитектуры» нидерландского художника, архитектора и философа Тео ван Дусбурга. Согласно им каждый отдельный элемент интерьера, будучи пространственной проекцией, должен быть открытым со всех точек “как кристалл, растворенный в универсальном пространстве”.
“Дом без стен” архитектора Геррита Ритвельда. Фото magazindomov.ru
И если под это подогнана теория, то время катастроф может оказаться временем изящных решений – смесь нужды и художественного вкуса дают широкий простор для архитектурных решений в духе времени.
Гиперкуб
Стандартная ситуация для адаптивной архитектуры – превращение бывших фабрик, водонапорных башен и даже религиозных сооружений в жилые или общественные здания. Но более современный подход – не приспосабливать уже готовое здание, а заложить соответствующие решения в новые постройки ещё на этапе проектирования.
– При таком подходе анализируются модели развития здания и закладывается возможность для его трансформации в будущем, – отмечают специалисты. – Такой метод может применяться при создании самых разных объектов — от выставочных павильонов и стадионов до многоквартирных домов.
Адаптивная архитектура более мобильна, она реагирует на изменения численности населения города, экологические условия и даже погоду. Существуют особые биометаллы, которые трансформируются при нагреве или охлаждении.
Гиперкуб архитектора Бориса Бернаскони. Фото bernasconi.com
Одним из наиболее ярких примеров современной адаптивной архитектуры в России является «Гиперкуб» в «Сколково» построенный по проекту Бориса Бернаскони. В здании учтены принципы «4Э»: энергоэффективность, экологичность, эргономичность, экономичность. Куб может обеспечивать себя энергией и очищать воду, бетонный экзокаркас позволяет менять фасад, а внутреннее пространство легко трансформируется под новые задачи.
Вообще уровень адаптивности архитектуры определяется не только ее приспособлением к реалиям, но и способностью с наименьшими затратами менять функции при изменении внешних условий.
Анти-террор в архитектуре
Сейчас безопасность – главное. Она выходит на первое место в жизни. Высотные комплексы, стадионы, гостиницы, вокзалы, аэропорты – места массового скопления людей. Очевидно, что нынешних норм по их защите явно не достаочно. Потому новый «анти-террористический» стиль целых районов может рождаться под влиянием лишь одного термина – угроза.
Это и правда будет новый стиль. По мнению дизайнеров, простых средств безопасности маловато, придется вплотную подойти к пересмотру самой планировки. Причем не только самого здания, но и прилегающих участков. В целом, должны получиться комплексные решения, охватывающие широкие ансамбли построек.
Причем, вводиться такие решения будут еще на этапе планирования – считается, что материальные затраты при таком подходе значительно ниже. Если задуматься о защите здания еще в процессе планирования, то затраты, связанные с последующими перепланировками и использованием дополнительных защитных систем, впоследствии будут гораздо меньше.
По мнению специалистов на данный момент в гражданском строительстве четких норм по обеспечению антитеррористической безопасности просто нет.
Здесь на помощь должен прийти опыт военных – прежде всего инженерно-фортификационный, а также опыт в возведении сопутствующей военной инфраструктуры. Не лишними будут и наработки в области строительства в сейсмически небезопасных районах. Если ранее сам рефрен «выживальщика» в архитектуре отдавал параноидальными мыслями и фантазийной манерностью, то теперь всемерное укрепление контура безопасности в архитектурном проекте может стать мейнстримом.
В реалиях сегодняшнего дня не только архитектор, но и дизайнер(!) должен предусматривать средства защиты на всех этапах. Ведь речь не только о внешних формах, но и о планировании самого интерьера. В итоге здание рассматривается как система, состоящая из взаимодействующих уровней или слоев антитеррористической защиты.
Сейчас актуален дизайн пассивной безопасности. Речь о простых стратегиях недопуска террористов в периметр – это бетонные заграждения, тумбы, щели, иные препятствия подъезду. Все они творчески интегрируются в оформление участка и проект ландшафтного дизайна.
Взрыв либо прямая атака на здание с помощью транспорта могут купироваться как формой рельефа участка, так и малыми архитектурными формами в виде колонн, столбов, барьеров, тетраэдров, вписанных в ландшафт и представляющих свою художественную ценность в рамках объекта.
Возможность массовой эвакуации диктует разреженность общественных пространств, множество проходов для дисперсного движения людей.
Разрушение части здания может повлечь эффект домино, поэтому архитектура здания может быть кластерной с независимыми несущими, отстоящими друг от друга на значительном расстоянии.
Небоскреб The Shard (Осколок) в Лондоне имеет очень устойчивое основание. Фото tripadvisor.ru
Если говорить о безопасности фасадов, то прежде всего к атакам должны быть устойчивы наружные конструкции. Так, The Shard – стеклянный небоскреб в виде скалы в Лондоне выполнен таким образом, что сможет выдержать столкновение с авиалайнером.
Другой образец – здание 100PP от Ministry of Design. Сингапурское чудо ограждают конструкции многослойных фасадов, которые создают несколько отделенных друг от друга зон, что препятствует распространению ударной волны.
Архитекторы WOHA создают «дышащие», тропические небоскребы, ставя во главу угла сочетание удобства и безопасности. При этом 69-этажный жилой дом The Met в Бангкоке исполнен в виде трех башен, объединенных переходами через каждые пять этажей. В случае ЧС можно покинуть здание через две соседние башни.
Надежное убежище
Антропогенные и природные катастрофы напрямую ставят вопрос об организации массового жилья для переселенцев. И здесь устойчивость архитектурно-строительного объекта означает «легкость в постройке», максимальную функциональность и выживаемость.
Убежище для вынужденных переселенцев может включать в себя легкие, переносные и главное – низкобюджетные дома. Как известно, в строительстве временных домов предпочтение отдается дешевым, легко транспортируемым. Либо домам, которые могут быть напрямую созданы из местных материалов.
Однако, есть место и для авторских находок. Например, знаменитый японский архитектор Шигэру Бан придумал интересное жилье для переселенцев. Вместе с легкими бревнами, изготовленными из специально переработанной бумаги, архитектор применил пластиковые ящики из-под пива для строительства фундамента.
Бумажная архитектура японского архитектора Шигеру Бана. Фото archi.ru; elldecoration.ru
Голландцы Кортехни и Штульмахер создали временные дома из ламинированного дерева, которые могут пристраиваться к уже существующим и сохранившимся строениям. Они легко разбираются для повторного их использования в других местах. Такой «Дом-паразит» подводится к существующей инфраструктуре: уцелевшим электросетям, водопроводу.
Дом – “паразит” архитекторов Кортехни и Штульмахера. Фото homey.ru
А вот архитектору иранского происхождения Нэдеру Халили пришла в голову совсем другая идея. Он создал технологию, названную им «суперсаман» – она использует землю на месте строительства как основной строительный материал.
Обычные полипропиленовые мешки для песка от 14 до 18 дюймов в диаметре наполняются почвой, песком или глиной, заворачиваются в круглую или спиралевидную форму, укладываются на месте при использовании колючей проволоки между слоями, действующей подобно известковому раствору в кирпичной кладке. Один дом до 25 метров шириной может быть возведен в течение дня семьей из четырех человек.
Такие объекты учитывают культурный и природный контекст: беженцам легче перенести психологическую травму в родных их культуре интерьерах.
Интересен проект американских архитекторов Деборы Гэнз и Мэттью Джеласика под названием «Экстремальный дом».
Такой дом – сборно-разборный, собирается из панелей в ячейки, образуя простую ванную комнату и кухню. Эти ячейки пристраиваются к существующим зданиям или их руинам, что позволит укрепить разрушающиеся конструкции. По словам экспертов, «Экстремальный дом» оказался единственным проектом, включающим все необходимое оборудование для туалета, ванной комнаты и кухни. Основа ячейки проста, это – стальная рама, с подстраиваемыми панелями из стали или фибростекла. Конструкция удобна для транспортировки в морских контейнерах.
Не Ноев ковчег
Архитектура, устойчивая к погоде, пандемиям, антропогенному вреду вплоть до военно-политических кризисов может стать мейнстримом в ближайшие годы. В непростые времена люди психологически хотят чувствовать себя максимально защищенными. В этих условиях, а также по привычке, выработанной пандемией, социальные контакты снижаются, а дом становится новым видом ковчега, набитым уже сверхсовременными системами обороны и адаптации.
Будет ли такая парадигма спасением и не захочется ли человеку вернуться к простым радостям максимально эмоционального и человечного общения – вот вопрос.
Подготовил Даниил МАЦЕЙКО
(на фото вверху – пример устойчивой архитектры от бюро “Брусника”)
Источник: rcmm.ru
